Феномен Зейгарник и Б.В. Зейгарник как феномен
"Я часто бывал дома у Блюмы Вульфовны, пил чай на маленькой кухне, общался с ее младшим сыном Владимиром и его семьей (они жили в одной квартире в Тишинском переулке), на моих глазах рос внук Андрюша, при мне появился внук Миша. О дарах и уроках этого общения я бы и хотел сказать в первую очередь.
Начну с отношения к людям. Недостаточно сказать, что оно было всегда доброжелательным. Таковое, хоть и редко, но встречается. Особенностью отношения Блюмы Вульфовны к людям состояло в том, что за ним ненавязчиво угадывались ее мудрость и опыт жизни, понимание, снисхождение и, не рискну сказать прямо — любовь, но жалость, жаление человека, как один из синонимов проявлений любви. Я никогда не слышал от нее злых слов осуждения о ком-то, а слова оправдания — многократно. При этом ощущалось, что Блюма Вульфовна прекрасно видит человека, проникает в него до самой его сути, далеко не всегда светлой. Но даже нелицеприятная оценка высказывалась не прямо, она была как бы упакована в некоторую, слегка юмористически окрашенную, форму. Примером здесь может быть и вышеприведенная фраза: «Я очень рада, что Вам было очень интересно».
Или такая сцена. Идет научное обсуждение. И вот после кого-то из маститых (по-моему, П.Я. Гальперина) выступает молодой напористый аспирант, отвергая все направо и налево и в резкой форме утверждая как единственно правильное свое мнение. Сразу вслед за ним встает Блюма Вульфовна и начинает со следующего обращения к нему: «Как я Вам искренне завидую! Ведь Вам все так ясно и понятно в этой проблеме. А для меня здесь видится много неясного и спорного. Например…»
Она умела поставить на место, выявить внутреннюю суть происходящего, но делала это не пафосно и обличительно, а в форме мягкой иронии, которую мог для своей пользы принять и сам «обличаемый». Так, на прямой вопрос, как она оценивает научные достижения того или иного ученого, она при мне никогда не давала негативных оценок. Ее ответ звучал примерно так: «Он далее следовала некоторая пауза, словно бы для взвешивания ответа не Выготский». Иногда, опять задумавшись, как бы проверяя себя, повторяла, удостоверяла: «Не — Выготский». И только по этим паузам и интонации можно было понять, насколько тот, о котором спрашивалось, был далек от безусловного для нее эталона психологической науки — Льва Семеновича Выготского.
Такое поведение Блюмы Вульфовны было, конечно, уроком, но отнюдь не назидательным, не прямо декларируемым. Однако, находясь с ней, ты как-то незаметно начинал пропитываться определенным отношением к миру и людям. Но, конечно, от тебя самого зависело поддаться или противостоять этой «пропитке». Так или иначе, я нередко вспоминаю об этих уроках отношения. Вот, например, мы идем вместе по улице. И вдруг к ней бросается какой-то человек: «Здравствуйте, Блюма Вульфовна, как я рад Вас видеть!» Блюма Вульфовна тоже, видимо, обрадована этой встречей, задает вопросы о работе, семье, детях, и они, наконец, в лучших чувствах расстаются. Блюма Вульфовна ждет, когда человек скроется за поворотом, потом поворачивается ко мне, пожимает плечами и говорит: «Понятия не имею — кто это!» Мне тогда подобная сцена казалась странной. Но вот и сам дошел до зейгарниковских лет, и порой ко мне на улице подходят те, кто слушали меня 10–20–30 лет назад, и я, не отдавая себе в том отчета, пользуюсь уроками Блюмы Вульфовны, оживленно говорю, сердечно расстаюсь и затем, если иду со спутником, оборачиваюсь к нему, пожимаю плечами и говорю с похожими, наверное, интонациями: «Понятия не имею, кто это!» Еще бы: за преподавательскую жизнь с тобой общаются, слушают тысячи, и каждого сидящего перед тобой не упомнишь. Но урок Блюмы Вульфовны неукоснителен: думай о другом, будь то больной в клинике или студент, вчера или несколько лет назад слушавший тебя..." читать полностью в "Психологической газете" https://psy.su/feed/10810/?utm_source=vk&utm_medium=social&utm_campaign=1 #ПсихологическаяГазета